Как в станице Морозовской казнили священномученика казака Николая Попова

На погребение мученика Николая Попова в июне 1919 года пришел весь хутор Верхнегнутов. 

…Первый раз в конце мар­та отец Николай вышел из дома, чтобы в храме напутствовать прихожан Святыми Тайнами. Он заглянул в хуторское правление, где заседали большевики, в кооперативы, напутствовал несколько человек. К вечеру того же дня он вернулся усталый, но отдохнуть ему не пришлось. Хуторской ревком постановил произвести у отца Николая обыск и арестовать его вместе с двумя известными местными жителями (последних расстре­ляли в тот же день). Во время обыска в доме отца Николая ко­миссар по прозвищу Махор увидел на стене фотографию его брата - походного атамана Петра Харитоновича Попова. Этого было достаточно, чтобы посадить священника в «тигулевку» (хуторскую камеру для арестантов). Приближался праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, и, готовясь к нему, ба­тюшка попросил принести Евангелие, прибил на стену иконочку, превратив темницу в дом Божий. Здесь он и молился с несколькими арестованными стариками. К месту его заточения потянулись подводы - казаки приезжали за священником, что­бы он напутствовал умиравших от тифа. Под строгим конвоем батюшку возили три дня от больного к больному.

Вскоре хуторскому комиссару Махору, до 1917 года за­нимавшемуся извозом и не раз евшему хлеб батюшки, надо­ело возиться с ним. 23 марта он отправил своего арестанта на станцию Морозовскую, где находился в то время окружной ревтрибунал. В своем прощальном письме священномученик Христов с удивительным мужеством писал своим родным, чтобы те простили все своим врагам, простили и его мучени­ческую смерть. Прощаясь с супругой из окна здания ревтрибу­нала, отец Николай показал рукой на песок. Это означало, что его ожидала смерть на песчаном карьере недалеко от станции Морозовской.

Он был казнен 26 марта (ст. стиль) 1919 года. Только в июне, после освобождения округа от красных, дочь Зинаида смогла отыскать тело мученика Христова среди сотен, казненных на «песках» людей. Она опознала отца по одной единственной примете: отсутствию мизинца на левой руке. Его голова была разбита, а шея рассечена сабельным ударом. Тело священномученика Николая по решению хуторского об­щества было погребено, за алтарной частью верхнегнутовского храма, рядом с могилой другого священника. А в самой церкви прихожане поместили погрудный портрет любимого пастыря. Хранил память о сыне и Харитон Иванович Попов, бережно собравший в своем архиве письма отца Николая. Этот бесцен­ный источник помог дополнить живой облик христолюбивого пастыря.

…Нам (комиссии прим. ред.) удалось найти документ, подтверждающий обсто­ятельства казни и захоронения священномученика Николая Попова. Это «Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков № 23 от 28 июля 1919 г.», составленная Отде­лом пропаганды Особого совещания при Главнокомандую­щем вооруженными силами на Юге России (белогвардейская армия). В данной Сводке сообщается: «Дон. Станица Морозовская. 5 июля в станице Морозовской погребено 200 тру­пов, преимущественно местных жителей, замученных боль­шевиками. В числе жертв - 10 женщин, 3 священника: о. Ни­колай Попов, о. Агафон Горин, о. Александр Карапчов и отец, мать и сестра полковника барона Медема. Несчастные жерт­вы были страшно изрублены и все, за исключением женщин, обнажены». 

В Сводке за № 17 от 12 июня 1919 г. говорится: «По показаниям жителей станицы Морозовской, большеви­ки производили казни главным образом холодным оружием: отрубали головы, руки, распарывали грудь и животы ... В бытность большевиков в станице Морозовской председатель и члены ревкома убивали под видом борьбы с контрреволю­цией отдельных лиц, контрреволюционная деятельность которых, безусловно, не была доказана. В возмутительной форме приводились в исполнение приговоры. Осужденных рубили шашками и прикалывали штыками» (из сб.: Красный террор в  годы Гражданской войны: По материалам Особой следствен­ной комиссии по расследованию злодеяний большевиков / под ред. Ю. Фельштинского и Г. Чернявского. - М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2004. - С. 275, 261-262). Это объясняет факт отсутствия пулевых пробоин на черепе казненного священномученика, а также то обстоятельство, что детали священ­нического облачения при перезахоронении были не одеты на тело, а сложены рядом или накинуты.

По воспоминаниям старожилов, на погребение мученика в июне 1919 года пришел весь хутор, все его жители подошли   к могиле и бросили в нее по горсти земли.

- Нас-то детей к самой могиле сначала не подпуска­ли, - рассказала Евдокия Михеевна Дудакова. – Собрался весь народ, и каждый бросил в могилу горсть земли. Уж очень его любили - скромный был, с детьми много занимал­ся. Я сама с его дочерьми пела в церковном хоре. А всего у них с матушкой четверо детей было - тоже такие не гор­деливые. После уже, похоронив супруга, матушка с детьми уехали из хутора.

Фрагмент взят из книги из серии «Подвижники веры земли Волгоградской»